Свобода и воля Венедикта Ерофеева

Давеча вспомнился мне один персонаж из оставшейся где-то за поворотом юности. Студенты Ленинградского кораблестроительного института помимо (а иногда – вместо) учебы имели множество увлечений. Благо дело – простор Питером предоставлялся неохватный, несмотря на завершающуюся эпоху развитого социализма.

И был у нас в общежитии студент Валера по кличке «Слепой» (из-за очков) – ярый фанат яхт-клуба. Его увлечение яхтами и тогда еще зарождающимся у нас сноубордингом заставляло его кочевать из академки в академку. К моменту описываемых событий он жил в общаге Корабелки уже десятый год и, по всей видимости, покидать ее не собирался.

А тут и годы демократизации подкатили с ее бессмертным афоризмом («чем демократия отличается от демократизации? а тем же, чем канал от канализации…»)

Появилась возможность высовывать нос за границу. Не шибко глубоко. Чтоб не прищемили, если опять захлопнут. Но в Польшу и Финляндию попасть уже стало вполне возможно без особых хлопот.

И вот отправился наш Валера-Слепой в Чухондию… Пардон! В Финляндию. Не туристом презренным отправился, а самым что ни на есть спортивным спортсменом – для участия в парусной регате.

Ага.

Причем – со своей яхтой.

Ну, понятное дело, не с пустыми руками. Провез контрабандой шесть бутылок водки.

В Финляндию.

В страну, где бархатный сухой закон не отменен до сих пор (кстати, к вопросу о запретительных мерах: они работают, что бы ни говорили либерасты; работают и дают зарабатывать другим).

Через надежных людей контрабандист-Валера сбыл свою водку местным жителям и стал счастливым обладателем валюты.

Как вы думаете, что купил Валера в Питере на эту валюту?

Правильно.

Водку.

На вопрос ошалевших от Валериной логики собратьев по общаге «в чем смысл, Валера?» Слепой отвечал: «Вы что – идиоты? Я продал там шесть бутылок, а на выручку здесь купил ящик!»

Классика жанра.

Бизнес по-русски…

***

К чему я это вспомнил?

Да просто Валера, на мой взгляд, словно шагнул в жизнь из прозы Венедикта Ерофеева (не путать с Виктором Ерофеевым!!!»). Или из жизни – в прозу… Одно от другого отличить уже трудно.

Помните хотя бы вот это…

«…Мне нравится, что у народа моей страны глаза такие пустые и выпуклые. Это вселяет в меня чувство законной гордости... Можно себе представить, какие глаза там. Где все продается и все покупается... Глубоко спрятанные, притаившиеся, хищные и перепуганные глаза... Девальвация, безработица, пауперизм... Смотрят исподлобья, с неутихающей заботой и мукой - вот какие глаза в мире чистогана... Зато у моего народа - какие глаза! Они постоянно навыкате, но - никакого напряжения в них. Полное отсутствие всякого смысла - но зато какая мощь! (Какая духовная мощь!) Эти глаза не продадут. Ничего не продадут и ничего не купят. Что бы ни случилось с моей страной, во дни сомнений, во дни тягостных раздумий, в годину любых испытаний и бедствий - эти глаза не сморгнут».

Да-да! Это «Москва-Петушки». Бессмертная уже поэма Ерофеева, давно раздерганная на цитаты. Бессмертная, потому что атмосфера, в которой барахтается лирический герой этой поэмы, бессмертна.

Рис. Виктора Ляпкало

Ерофеевская «Моя маленькая лениниана» была для своего времени бомбой, поднявшей тираж не одной перестроечной газеты. И как не увидеть перекличку с тем сюжетом, с которого мы начали сегодняшний разговор: «Спустя два с лишним года, уже будучи вождем большевистского правительства, он (Ленин – прим. авт.) будет давать такие распоряжения: "Реквизировать 30000 ведер вина и спирта в винных складах. Есть ли бумажка от Военно-Революционного Комитета, чтобы спирт и вино не выливалось, а ТОТЧАС же были проданы в Скандинавию? Написать ее тотчас" (9 ноября 1917)». («Моя маленькая лениниана»).

А вышедшая в конце его жизни трагедия «Вальпургиева ночь, или Шаги Командора» вызвала когнитивный диссонанс и поставила в культурологический тупик режиссерскую братию, ибо реакция огромного количества служителей Мельпомены была одна: «Ставить! Немедленно ставить!» - и одно на всех огромное «НО КАК?!». Ибо из песни слова не выкинешь, а нецензурной лексики там хоть пруд пруди… И что делать? Как быть?..

Так и осталась пьеса на бумаге (за редким исключением). А огромная армия режиссеров – с обрезанными крыльями…

…А если отбросить в сторону поверхностное восприятие героев Ерофеева как опустившихся алкоголиков (которые в нашей стране особого интереса не вызывают ввиду их распространенности и неоригинальности), то можно увидеть в каждом из действующих лиц Ерофеевского мира абсолютно свободную Личность, не желающую шагать в едином тоталитарном строю; философов, поднявшихся над суетой и бездной; тех, кем среднестатистический обыватель быть, безусловно, не хочет, но которым страстно завидует…

Свобода и воля – два понятия, переплетенные в «Веничках» воедино.

Свобода и воля, за которые эти персонажи (да и их литературный отец) платят по высшему счету. Жизнью.

Завтра, 24 октября Венедикту Ерофееву исполнилось бы 75 лет.

Исполнилось бы, если бы его жизненный путь не завершился 11 мая 1990 года.

Он так и остался в той эпохе «глаз навыкате», подарив нам своих, увы, бессмертных персонажей…

Если вы стали очевидцем какого-либо события, присылайте сообщения, фото и видео на почту редакции panorama@ozersk74.ru, либо через форму добавления новостей, а также в нашу группу «ВКонтакте». Телефон редакции 5-94-14.