Молодой был, глупыйОбщество, 19 мая 2015 16:10, Александр Калашников
Озерская колония строгого режима, ИК-24.
Штаб колонии:
В кабинет замначальника по кадрам и воспитательной работе с личным вопросом заходит один из осужденных. На вид ему около тридцати лет; классический, если по Марксу, люмпен. Пока рассматривается его проблема, начальник отряда, находящийся в кабинете, задает осужденному пару вопросов прямо в моем присутствии; тот отвечает с видимой неохотой: - За что сел? - Сто шестьдесят вторая, два (УК РФ, Ст.162, ч.2: разбой, совершенный группой лиц с применением оружия – здесь и далее прим. авт.). - Зачем на разбой пошел? - Я спал. - Это как? Тебя там не было, что ли? - Да. - То есть, менты просто на тебя это дело свалили? Не признаешь вину? - Нет. - До этого судимости были? - Да, за кражу. - Слушай, так у тебя по разбою часть вторая – это же группой; сколько вас там было? - Трое. - Откуда знаешь, если спал? - Не знаю. - Ладно, свободен.
Этот диалог отлично показывает корни проблем, решением которых занимаются сотрудники Федеральной службы исполнения наказаний в исправительных учреждениях. Воспитательная работа в озерской колонии – прерогатива Кирилла Владимировича Коренькова, в подчинении которого для этих целей – психологическая служба, группа соцзащиты и личный состав – начальники расположенных в ИК-24 отрядов.
Так выглядит один из жилых отрядов колонии:
«У нас одна глобальная задача: исправление осужденных, - говорит Кирилл Владимирович. - Используя формулировку уголовно-исполнительного кодекса, у них необходимо «сформировать уважительное отношение к человеку, труду; нормам, правилам и традициям общества; стимулировать правопослушное поведение». Исправление осужденных – это «соблюдение режима исправительного учреждения, воспитательная работа, общественно полезный труд, получение общего образования, профессиональное обучение и общественное воздействие». Посмотрим, что это значит на практике.
На территории колонии – несколько отрядов, в каждом из которых содержится до ста человек. Здесь отбывают наказание за грабежи и продажу наркотиков, убийства и нападения, рецидивы иных тяжких преступлений. Причем, формулировка «превышение самообороны» в их приговорах почти не встречается. Основная предыстория всех нападений и убийств – бытовые пьянки. Девять из десяти смертельных ударов, нанесенных в алкогольном угаре, имели целью именно смерть оппонента. «От сумы да тюрьмы не зарекайся»? Нет, под одну гребенку этой поговоркой всех причесать нельзя. Попробуйте вообразить, как вы берете в руку увесистый нож и втыкаете с размаху кому-нибудь в живот. Еще раз. А потом поворачиваетесь к следующей жертве... Никаких Робин Гудов в тюрьме нет, какими бы стереотипами ни пичкали нас ТВ-сериалы. Тут совсем другие истории. К примеру, как у сухопарого молодого человека, курящего у входа в один из отрядов во время нашего визита. Выясняется, что он участвовал в групповом изнасиловании. Девушку, пообещавшую засудить всех нападавших, он изловил около дома и насмерть полоснул ножом прямо на улице. Он находится здесь уже восьмой год.
Задача каждого начальника отряда – следить за соблюдением правил внутреннего распорядка, знать личные дела всех осужденных, проводить с ними воспитательные беседы. Любой осужденный получает в личное дело характеристику «встал на путь исправления», если он работает и никогда не нарушает режим (что, к сожалению, редкость). С такой характеристикой он получает право на облегченный режим содержания; остальные довольствуются обычным режимом, злостные нарушители - строгим.
Каждому из осужденных, в зависимости от режима содержания, дается право тратить в тюремном магазине определенную сумму денег. Но многие из находящихся здесь не работают, а материальную помощь им присылают с воли. Все, чем такие осужденные здесь занимаются – проедают чужие финансы. А вообще в колонии заняться есть много чем. Осужденные вовсе не проводят целый день в отрядах – для них на территории ИК-24 расположены: - Вечерняя общеобразовательная школа, в которой каждый не достигший 30 лет осужденный обязан получить среднее образование. - ПТУ, обучение в котором довольно популярно, хотя и ведется уже по желанию (есть курсы электриков, крановщиков, столяров и швейников). - Клуб для досуга, совмещающий ТВ-студию, художественную мастерскую и комнату коллективной психологической разгрузки. - Мусульманская и христианская молельные комнаты, в которых у преступников есть шанс стать ближе к своему богу (ожидается еще и строительство храма). - Мебельный, столярный, литейный и швейный цеха – работы хватит на всех. Но работает лишь пятая часть, поскольку желающих трудиться днем с огнем не сыщешь.
Школа для осужденных:
Металлоконструкции на следующих фото изготовлены руками осужденных
Каждый рабочий день под конвоем на производство мебели отправляют несколько желающих трудиться осужденных:
Назвать распорядок дня осужденного жестким не поворачивается язык. В 6:00 – подъем, в 22:00 – отбой. Работа, включая перерыв на обед (никакой баланды, все на уровне), отнимает у немногих согласных на нее 8 часов (с 9:00 до 17:00). Все остальное время, за исключением проверок – свободное. Его осужденные используют на свое усмотрение. Они могут активно использовать его с пользой, решая свои насущные вопросы с помощью специалистов группы соцзащиты.
Работники этой группы решают любые проблемы осужденных, относящиеся к социальной сфере. Вновь прибывших опрашивают, выясняя все об их жизни на воле: где прописан, с кем жил, есть ли у осужденного в возрасте пенсия (чтобы организовать ее получение) и т.д. Если необходимо восстановить или оформить какие-то документы (паспорт, полис, документы об образовании) – все пошлины за это оплачиваются средствами из государственной казны. Здесь преступникам помогают восстановить отношения с родственниками. Нашедшим любовь и не имеющим нареканий от начальства даже свадьбу организовывают со свиданием в Кыштыме, помогая при этом и жениху, и невесте советами.
Интерьер в штабе нарочито позитивный - должен создавать соответствующий настрой
Но основная задача группы соцзащиты – должным образом подготовить осужденного к освобождению. О том, что это значит, я беседую с одним из ее работников. Любовь Владимировна (иначе, как иронией судьбы, встречу в тюрьме с Любовью и не назовешь) работает в озерской колонии строгого режима уже 15 лет; пришла сюда сразу после окончания университета. Работником соцзащиты трудится восьмой год. - Мы обязаны донести до каждого заключенного положения действующего законодательства по труду и занятости; объяснить, как и куда обращаться в процессе поиска работы; даем полезные советы. Наверно, большинство обычных граждан так не осведомлены в тонкостях системы ЖКХ, как осужденные в вопросах трудоустройства и защиты своих прав.
Справочно-консультационный пункт группы соцзащиты
За группой соцзащиты - выяснить, где после освобождения будет жить осужденный. Если он сообщает адрес, по которому зарегистрирован – в тамошнее УВД участковому направляется соответствующий запрос. Родные должны дать согласие на то, чтобы принять преступника обратно. Если он бомж (а таких в колонии треть) – получит «путевку» в ближайший реабилитационный центр. Наконец, освободившемуся осужденному выдают материальную помощь в размере 850р., а также деньги на проезд до ближайшего места, где он, по сведениям группы соцзащиты, будет проживать. На этом гособеспечение для преступников заканчивается. Как они будут жить дальше – зависит только от них самих.
Душещипательных ситуаций Любовь Владимировна за эти семь лет пережила немало. Вспомнился ей и рапорт участкового, сообщившего, что по месту регистрации одного из зеков он обнаружил его отца. Пожилой мужчина давным-давно потерял связь с сыном, даже не знал, что он сидит. Очень ждет его домой и плачет. Еще был сирота, которого служба соцзащиты восстановила в правах на квартиру, выданную ему детдомом (отсудили ему жилье); так тот тоже в благодарностях рассыпался. Однако слезы у подавляющего большинства освободившихся высыхают очень быстро. Мало кого ждет на воле кто-то из близких. Мало у кого есть хоть какой-нибудь опыт приличной самостоятельной жизни. В голове – как у студента после сдачи экзамена. Вчера готов был молиться, чтобы не завалить сессию, а сегодня… сегодня вольный день, и так не хочется забивать его всякой тягомотиной. Знакомо? Да и Любовь Владимировна отмечает: «Работая здесь, помогая людям, приятнее всего… хотя нет, даже важнее всего услышать искреннее «спасибо». А это редкость. Большинству мы просто «обязаны» помогать. Ну, и помогаем».
Возвращаюсь в кабинет Кирилла Владимировича. На столе у него лежат три стопки периодических изданий ФСИН (это как если бы «Маяк» выпускал три своих вестника). В одном из них «замполит» находит для меня интересную публикацию об изменениях, предстоящих в распорядках российских колоний. Об эксперименте по введению более комфортных условий содержания осужденных. Не успеваю дочитать – в кабинет заходит сотрудник колонии. Он кладет на стол прозрачный пакет с маленькими разноцветными солдатиками из дешевой пластмассы, которых там, наверно, около сотни. Вслед за ним появляется упитанный осужденный средних лет, он пришел за игрушками. - Здрасте, можно солдатиков взять? Мы две войнушки будем для стенгазеты делать. - Можно. Присядь. Оглядываясь по сторонам, он садится, комкает в руках черную шапку. - За что сидишь? - Сто пятая, часть вторая (УК РФ, Ст.105, ч.2: убийство, в его случае – убийство двух лиц). - Как так вышло? - Молодой был, глупый. Наезды начались – за нож взялся. - Алкоголь, да? - Ну да, в гостях куражился… - Еще судимости есть? - Да, по малолетке за хулиганку. Говорю же, молодой был. Глупый. - Понятно, иди. Он сел за двойное убийство в 1998 году, когда ему было 18 лет. Сел еще при Ельцине, взрослея с тех пор в тюрьме. Со слов сотрудников колонии, к нему на свидание ни разу не приходила женщина. Чем он займется на скорой свободе в новой для него стране?
К сожалению, статистика неумолима: большинство вышедших на свободу возвращается обратно. А мы возвращаемся к публикации о новой идее руководства ФСИН. Чтобы перевоспитывать людей в тюрьмах, а не просто их там содержать, принято решение о формировании на территориях колоний исправительных центров нового формата. Осужденных, содержащихся на облегченных условиях, в скором будущем предполагается переселить в четырехместные комнаты, гораздо более уютные по сравнению с отрядом. Не торопитесь возмущаться, противники гуманизации. Цель предстоящих изменений – не просто повысить комфорт условий содержания некоторых преступников. Главное – избавиться от стадности в отрядах, чтобы те, кто встал на путь исправления, могли рассчитывать на спокойное существование в течение отбытия срока. Когда сотня осужденных проводит все время друг у друга на виду – мало кто из них способен озвучить вслух «не те» мысли. Один за всех, а не то все на одного, понимаете?
Еще фото отрядов:
Неподалеку от отряда сушится белье:
«Сталкиваться в каждом разговоре с непробиваемо примитивной психологией подопечных тяжелее всего, - рассказывает Денис (начальник отряда, который я посетил). – К сожалению, я почти не вижу сознательности в рассуждениях осужденных, даже в приватных разговорах. А поскольку постоянно наблюдаю, с каким удовольствием преступники пользуются любым снисхождением, ленятся, мне с трудом верится в какую-то «гуманизацию»: горбатого могила исправит. С другой стороны, из коллектива безразличных и вялых людей можно выдернуть тех немногих, что готовы идти на контакт».
Слова Дениса о безразличии вполне оправданы: проходя по территории зоны, я не вижу никакого напряжения в глазах, походке, поведении людей, годами провожающих здесь закаты «в клетку». В отряде – шумные разговоры и улыбки, на улице – неспешные прогулки по хоккейной площадке, беседы и даже своя «качалка». Все знают свои права назубок, и любым нарушением со стороны администрации колонии воспользуются при первом удобном случае. Чтобы сфотографировать кого-нибудь, я обязан спросить у него разрешения.
Качалка:
Хоккейная коробка:
Внутри одного из отрядов (рисовали сами осужденные):
Один из маляров:
Очевидно: условия содержания – вполне приемлемые. Никаких кошмаров, от которых притесняемые озверевшими тюремщиками осужденные готовы резать себе руки, я не увидел. Привлекло внимание другое. Как зеки, словно дети перед учителем, отчитываются перед начальником отряда. Говорят то, что от них хотят услышать. Возможно ли по-настоящему достучаться до них? Похоже, единственный, кто даст мне на это ответ – психолог. Штатные психологи колонии призваны оценивать состояние психического здоровья всех вновь прибывших осужденных, диагностировать патологии, помогать советами тем, кто обращается к ним с личными проблемами. Если становится известно о беде, приключившейся на воле с кем-то из близких осужденного, то узнает он об этом от психолога.
Психологи ИК-24 за работой:
Однако, если ознакомительная беседа – дело обязательное, то, как показывает практика, подавляющее большинство преступников на срок отсидки замыкается в себе и сор из избы никогда не выносит. К психологу обращаться здесь особо не принято, поэтому в здании клуба психологи колонии регулярно проводят с осужденными групповые занятия.
Чужая душа - потемки. Как осветить душу осужденного? Попы уповают на бога, психологи рассчитывают на теорию и практику. Начальники отряда используют тактику прямых, откровенных разговоров с зеками. Для примера – одна из таких попыток. Довольно молодой собеседник отбывает наказание за очередной грабеж – выбив одним ударом несколько зубов школьнице, он отнял у нее простенький телефон. - Ты как вообще сам оцениваешь то, что натворил? - Плохо поступил. - А зачем вообще так поступать? - Деньги срочно нужны были. - Почему работать не пошел? - … - Ты что, думаешь, «по понятиям» живешь, что ли? - … - Чего молчишь? Ее отец по этим же понятиям тебя и убить мог. Нет? - Ну да. - Подумай над тем, что бы ты ему сказал при встрече, а не мне. Тебе полезно.
«Часто осужденные не исправляются, а приспосабливаются. Они не хотят идти на контакт, а заставить всех быть правильными мы просто не можем. Слишком многих уже «неплохо воспитали» в неблагополучных семьях и на улице. Все, что остается – соблюдать порядок, руководствуясь прописанными в законодательстве правилами», - говорит начальник одного из отрядов. В теории, новые исправительные центры должны помочь тем, кто хоть о чем-то задумывается, раз не получилось заречься. ***
P.S. Напоследок спрашиваю у двух сотрудников ИК, сказывается ли на них профессиональная деформация и как. Ответы диаметрально противоположные: Екатерина Петровна, психолог: «Конечно, сказывается! С ними же столько времени проводишь, думаешь об этом. На людей теперь вообще по-другому смотрю, как иначе…» Денис, начальник отряда: «Нет, ты не понимаешь сути. Никакой деформации нет. Есть усталость – и это понятно, работа далеко не из легких. Но профессионально я «деформируюсь», только если перестану видеть в заключенных преступников. Этому не бывать». Если вы стали очевидцем какого-либо события, присылайте сообщения, фото и видео на почту редакции panorama@ozersk74.ru, либо через форму добавления новостей, а также в нашу группу «ВКонтакте». Телефон редакции 5-94-14. Отклики читателей
Внимание! Ваши комментарии будут показаны на нашем сайте только после их проверки модератором. |
Если вы стали очевидцем происшествия, аварии или необычного и интересного события, расскажите об этом посетителям нашего сайта. Фото и видео приветствуются.
Добавить новость• | Продавец и Повар |
• | Охранник 4 разр. в школу 41 Новогорный |
• | СРОЧНО!!! Охранники 4 разр. в горбольницу |
• | Любая |
• | Гл. бухгалтер, бухгалтер. |
• | Сторож , Вахтер |