Жили на 70 копеек, но с «припёком»

Да, на 70 копеек в день. Если от 24 рублей (стипендия) вычесть 3 рубля (плата за общежитие), то разделив на 30 оставшийся 21 рубль, получим 70 копеек. Можно неделями сидеть на пирожках с  за 5 копеек и хорошо сэкономить,  но это чревато язвой желудка.    

В этом главном гастрономе на площади Революции были  продукты, которых в других магазинах не увидишь.

Конечно, нас материально поддерживали родители. Поэтому «припёк» очень выручал. Можно было иногда позволить себе купить туфли,  и даже в ателье заказать платье. В магазинах Челябинска лёгкая промышленность не радовала. Но в наших магазинах,  в том числе в магазине «Трикотаж»» на Победе, (там давно аптека) часто «выбрасывали» импортные вещи. Отстояв очередь, что случалось только на каникулах, возвращалась в общежитие с новой кофточкой. Иногда обновку не успевала поносить, так как она шла гулять по рукам. Кому на свидание, кому на зачёт. Многие сокурсницы были из деревень, так что там ещё хуже было с одеждой. В эти же годы на нашем этаже было увлечение вязанием. Кто-то вязал из ниток крашЕ,  кто-то из шерсти. Одну вещицу я связала за несколько дней на лекциях по каким-то не столь важным предметам. Возможно, научному коммунизму или атеизму. Спицы работали под партой,  а внимательный взор был устремлён на преподавателя.  Прям отличница,  ни слова не пропустит!

В тёплую погоду мы ходили в ситцевых или штапельных платьях. Обычно мне шила их мама. А зимой? Представьте, в те годы не было женских сапог. Ходи по морозу либо в валенках, либо в ботинках.  Но какие валенки в городе? У меня сохранилась фотография, где мы в зимних пальто и варежках стоим на площади Революции в ожидании трамвая. Кутаемся в шарфы и воротники. На ногах туфли и лёгкие ботинки. Фотография неудачная, резкости нет, не ставлю.  

Здесь ждали трамвая. На нашем факультете шёл ремонт аудиторий. Полгода ездили на лекции во вторую смену в школу на ЧГРЭС.

Что интересно, не болели! В общежитии у нас была комната фотографа. Там мы проявляли и печатали фотографии. Представленные снимки сделаны сокурсником.  Между прочим, у нас в группе было много парней. Потом они стали  партийными работниками, директорами школ. Девчонки тоже занимали разные должности. Моя подруга Люба работала после института лит. цензором. Как-то я побывала в её  кабинете. На столе лежали толстые тома. Я спросила, а что нельзя печатать? Она ответила – спроси, что можно. Так что ныне, присно и во все времена власть строго следила за духовной пищей народа. Ничего нового!

В прошлом материале я немного написала о своих соседках по комнате в общежитии. Сегодня подробнее.

Три девицы в парке

Слева на право: Автор (то бишь, я) Нелли, Тамара

Тамара Морозова была Ленинским стипендиатом, училась на географическом факультете. Очень весёлая. Окончив институт, отбыла по направлению. О дальнейшей её судьбе не знаю. 

В центре моя студенческая подруга Нелли Макеева. Она была старше нас. Приехала из Кусы, а там уже отработала на заводе точных камней.  Побывала в Венгрии по путёвке от завода. Это в то время! Вышла замуж,  и с ним, горным инженером, после института уехала в Иран на несколько лет. Из города Исфахана, где её муж принимал участие в строительстве завода,  часто  приходили очень интересные письма и фотографии. (Не смогла найти фото, где Неля в иранской одежде). Писала она о быте, традициях. Фраза из её письма об иранцах: «Бывало, что в лицо скажут  - Издрасти! -  а потом отойдут и кинут в спину камешек». Жилось ей там не весело. Сидела дома, по улицам одна не погуляешь,  если шла с мужем, то надо позади него, петь нельзя, музыку слушать нельзя. И даже не выпить бокал шампанского в Новый год. Алкоголь не продавался.

Неля умерла 22 года назад. Похоронена в Кусе.  Её муж вскоре женился и переехал в Челябинск. Интересна история  замужества.  На  руку и сердце Нелли претендовали два бывших одноклассника: Леонид и  Геннадий.  Парни служили в разных точках. Где Леонид не помню, а Гена в Кингисеппе. Кстати, город назван в честь революционера Виктора Кингисеппа и в переводе означает – сапожник. Когда женихи демобилизовались, заглянули по очереди в наше общежитие. Сначала приехал Лёня. Он был скуп на слова, слишком серьёзен, но  зато пригласил всех нас троих в театр. И вскоре уехал в Кусу, получив отвод.

Вскоре прибыл Гена. Смех в комнате не смолкал.  Конечно, Неля выбрала его. И не ошиблась. Детей, правда,  у них не было. Но жили они счастливо, пока смерть не разлучила их.

Это мы на Алом поле. «Ленин в пещере» на заднем плане.

Слева направо: я, Геннадий и  Нелли

Но не хлебом единым и не тряпочками мы жили. Заканчивалось время оттепели,  но в книжных магазинах  ещё можно было «ухватить» Вознесенского и  Евтушенко;  из столиц привезти пластинки с записями зарубежной эстрады. На книжном развале (тогда повсюду их было много) купила «Жития протопопа Аввакума». Начала с места в карьер читать и поразилась, что почти на каждой странице напечатано слово б..дь.  В конце книги был словарь. Оказалось,  что это слово, нецензурное в наше время, в стародавние времена означало – ложь! Но главным, разумеется, была учёба.

Так выглядели книжные развалы.

На первом курсе мы изучали:

Русский язык, старославянский язык,  археологию,  психологию,  логику, литературу, конечно же, историю.  И до кучи - гигиену. А ещё выразительное чтение: к занятиям надо было приготовить наизусть стихи или прозу, затем прочесть выразительно  перед всей аудиторией. Потом шёл разбор, где мелодию голоса надо  поднять, где понизить, где паузу сделать и т.п. Очень полезный предмет.

История шла на протяжении всех лет обучения, а это: история древнего мира, средних веков,  новая история, новейшая,  история СССР,  история КПСС. В дополнение методика пионерской и комсомольской работы. А ещё политэкономия, научный атеизм, научный коммунизм, иностранный язык (английский). Изучения иностранного заключалось в переводе текстов газеты «Moscow News». Они были скучнейшими и с идеологической направленностью в духе времени. Никаких навыков разговорной речи ни у кого не было.

В школе иностранный преподавали гораздо лучше. Учительница часто приносила на урок патефон, ставила пластинку, а мы повторяли диалоги. Во всяком случае, когда в гости к моим знакомым в 1995 году приехала на базу «Огонёк» американская семья (муж и жена), худо-бедно я могла поддержать беседу. В принимающей стороне в качестве переводчицы была учительница английского школы №24  Вера Безина.  Она вскоре с мужем побывала в США с обратным визитом.

А ещё из нас готовили медицинских сестёр. На случай войны, наверное.  До этого Хрущёв грозился «кузькиной матерью». Мы посещали различные отделения больниц на ЧМЗ. В том числе онкологическое и хирургическое. Присутствовали на операциях в качестве зрителей. (Сейчас такое невозможно и представить).   Запомнились две. Операция панариция: у человека удаляли гной из пальца, пациент терпел, но одна студентка упала в обморок; вторая операция со вскрытием черепа молодому человеку, который попал под машину, едучи на велосипеде. Ему прочищали мозг от грязи. Страшно было смотреть. Здесь уже не выдержали многие.  Парень не выжил. И это, в его случае, к лучшему. Вряд ли он остался бы нормальным.

(Моя внучка после окончания мед. академии в Екатеринбурге  сейчас учится в ординатуре в Москве. В 10 классе  в нашей клинической больнице летом подрабатывала санитаркой, спокойно присутствовала на вскрытии. Нервы крепкие,  позавидуешь.)

Важно, что эти медицинские курсы мне в жизни пригодились. У нас была практика в приёмном покое, где нам доверяли ставить банки и уколы, делать перевязки, в том числе и головы, а это особенная перевязка. Уколы только подкожные и в/мышечные.

Лично я тренировалась перед походом в больницу  на своей кожаной сумке.  Потом, когда моим маленьким сыновьям врач прописывал уколы, мне не надо было таскать их в процедурный кабинет. Я и себе ставила уколы после назначения.  

Кстати, по окончании института наряду с дипломами и значками-«поплавками» нам вручили военные билеты и свидетельства об окончании курса медицинских сестёр. Приехав в Озёрск, я встала на учет в военкомате.  Война, слава богу, не случилась.

Военный билет сохранила. Несколько лет числилась в запасе. Теперь, если что, обойдутся без меня. 

Как видите, знаний давали выше крыши.  Но не все они пригодились.  Не трудно догадаться, что было излишним. Это те, на которых можно было под партой вязать кофточки. Многие знания по истории забылись напрочь. А кто из читателей помнит восстание жёлтых повязок в Китае? Мне попался билет с этими  повязками.  Интересно, в современной школе их сейчас проходят?

Логика и археология очень нравились. Про раскопки написано в предыдущем материале. Теперь школьникам и студентам проще: открыл интернет и получил ответ на любой вопрос. Ещё нам пришлось поработать в Челябинском архиве. Только тогда узнали, что во время голода в 30-х годах в Челябинской области существовало людоедство. Документы читали с содроганием.

Практика в школе – это обязательно. Ты уже слегка подкован. Я её проходила в школе №1 у известного в то время и легендарного педагога Анатолия Ивановича Александрова.  В интернете можно о нём прочесть. Биография его очень интересная. 

А.И.Александров и В.А.Караковский

Практику по внеклассной работе проходили в школе им. Энгельса, где директором был Владимир Абрамович Караковский. Как проводить линейки, сборы, внеклассные часы. (Пригодилось, когда работала старшей вожатой, в том числе и в «Звёздочке»). Теперь это школа (гимназия)  носит имя Караковского. Он был инициатором коммунарского движения. Его методы воспитания, как и великих педагогов того времени Сухомлинского и Шаталова,  были  очень популярны. Из Челябинска, к великому горю коллектива и учеников, Караковского  «забрали»  в Москву.  

Теперь про уроки. Ученики, наверное, думают, что учителям их не задают. Ещё как задают! До глубокой ночи сидишь за книгами и конспектами.  Утром приходишь за час до урока. Потом входишь в  класс… 10-ый! Лица плывут перед глазами, голос сел. Но на следующий день уже дело пошло. Каждый конспект урока проверялся педагогом – куратором. В пятом классе по древней истории «дала плюшку» - в конспекте написала «… они погибали под колёсами лошадей».

Вместо - под колесницами. Педагог отреагировал иронично. На уроке уже такой чуши сказано не было. Замечу, что  мы были старше десятиклассников всего года на три, но они относились к нам с уважением, и никакого панибратства даже на переменах не было.

Про комментарии.   Отвечу на несколько:

Гость: «Ждёмс продолжения!!! Тема про студенчество интересная, т.к. почти все из тут сидящих и стучащих по клавиатуре, были или есть в настоящее время студенты».

Надеюсь, данный Гость доволен, что продолжение, как и было обещано, состоялось. 

*

«Автору большое спасибо за такой интересный текст. Вам определённо нужно писать ещё»

Спасибо за высокую оценку. Колюсь: пишу уже почти три десятилетия. Начало было положено в нескольких центральных и областных газетах. Потом и в городских. «МК «Урал» еженедельно, в каждый номер страничный материал об Озёрске, газета «Жизнь»,  «Неделя» - приложение к газете «Известия», «Натали» (Ленинград), «Челябинский рабочий», «Хроника» (Губернатор  П. И. Сумин её закрыл за критику в свой адрес, как только заступил на пост)… Затем «ОВ», «Камертон», «Пульс Озёрска», ТВ (там тоже тексты),«ОП» и… достаточно для доказательства,  что «надо писать ещё». В середине 90-х компьютеры были далеко не у всех. Тексты набирала на пишущей машинке. Потом отдавал ребятам, они переносили на дискету. Дискету я отдавала шофёру междугороднего рейса. В Челябинске  его встречал сотрудник редакции «Московского комсомольца». Это продолжалось в течение года. Гонорары оправдывали напряжённый ритм. Разумеется с помощниками делилась.

*

На вопрос: «Автор, рассказывайте что заканчивали? Какой вуз? Мы тут спорим!»  Теперь, надеюсь, понятно – ЧГПИ. Теперь наш институт называется университетом.  Замечу, что  подобных факультетов было в те годы только три на весь СССР: в Москве, Новосибирске и Челябинске. «История, обществоведение,  методика комсомольской работы». После нас состоялся  всего  один выпуск. Возможно, кто-то вспомнит Галину Коржевскую, учителя школы №32 и Елену Субботину, организатора внеклассной работы школы № 29.  Галины давно нет,  Лена много лет назад стала москвичкой. О ЧГПИ: «За 80 лет своего существование он выпустил 80 000 учителей. Если говорить на языке военных – это несколько армейских корпусов. Армада выходцев «педа» с глобусами и указками, с колбами и логарифмическими линейками на перевес учила детей от Владивостока до Бреста, от Самары до Уренгоя»

Возмущённый коммент: «Никаких отвальных преподам не было!!! 1981 -1985 г.г. Свердловск. … мы студенты получали талоны на колбасу и масло… Покупали пиццу».  

Уважаемый Гость, у нас разбег почти в 20 лет. У вас Свердловск, а у нас Челябинск. Никаких талонов нам не выдавали. Про пиццу тогда даже не слыхивали. Отвальную делали, но преподавателей позвали только самых любимых, человека три. Столы не ломились, студенты – чего с нас можно было взять.   

Третий комментарий от осведомлённого гостя: Он утверждал, что авторские тексты правят, поэтому нет ошибок. «Это же не комментарий!»

Да, комментарии не правят. Раньше правили, правили и письма читателей. Мне как-то досталась правка письма, в котором было море ошибок. Агата Кристи бы позавидовала, она писала тоже с многочисленными ошибками. Я добросовестно начала правку, но потом «крыша поехала». Решили выпустить на сайт, как написано. Кто-то помнит  письмо девушки, которой не понравилось обслуживание в кафе? Суть: официантка, по словам читательницы,  начала пререкаться:

В письме  «...начилиприририкаца». Это словечко было своеобразным мемом несколько недель. Зато остальные читатели стали тщательнее следить за грамотным написанием. Так вот, отвечаю: на сайте корректора  нет. За свои грамматические и стилистические ошибки получаешь от читателей. Поэтому сам вычитываешь и правишь по многу раз. Может, у кого-то сразу получается, но это не мой случай. Возможно, ошибки закрались и в этот текст.

*

Сейчас можно обрушиться с критикой на то время, на комсомол, пионерию. Это право каждого. Кстати, в конце классного журнала, где помещался список класса, напротив каждой фамилии должно было значится какой кружок или секцию посещает ученик. Классный руководитель отвечал головой за всеобщий охват.

Трудно поверить, но я не состояла в комсомоле ни в школе, ни в институте. В знак протеста: в 7-ом классе не приняли, на совете дружины одна девочка сказала: «Я против, ей надо подтянуть дисциплину, она бегает на переменах по коридору». Остальные поддержали.  Я обиделась! Ведь была, как тогда называлось, – активисткой. Кроме прочего, в стенной газете карикатуры были за мной всегда. И благополучно окончила школу и институт без комсомольских собраний. Но, приехав в город и получив в исполкоме разрешение на преподавание (учитель истории и обществоведения),  «на старости лет» в 22 года я должна была вступить в ряды ВЛКСМ. «Как это? Идеологические предметы, а кто вы?» Значок в своём кабинете мне лично прикреплял Первый секретарь горкома ВЛКСМ Володя Турусин. Тоже легендарная личность.

И дальше поехало: конференции, член Пленума ГК ВЛКСМ … В итоге поняла – не моё.

Среди делегатов от Челябинска-65 Владимир Чепкасов (в будущем директор телерадиокомпании), Виктор Григоров (секретарь комсомольской организации завода 20)... Автор во втором ряду третья справа.  

Кстати, обществоведение и история были любимыми предметами для посещений разного рода комиссий. Как-то на урок пришёл парторг одного завода. Не помню его советов,  но слово лаборатория он говорил только так – лабоЛатория.

Тему студенчества можно продолжать и продолжать.  Это как «Тысяча и одна ночь» сказок Шахерезады.  

Но нас учили: человека «зрелищами и хлебом» лучше не докормить, чем перекормить.

Фото из моих альбомов и интернета.

Если вы стали очевидцем какого-либо события, присылайте сообщения, фото и видео на почту редакции panorama@ozersk74.ru, либо через форму добавления новостей, а также в нашу группу «ВКонтакте». Телефон редакции 5-94-14.