Замечательные и неповторимые. Будем помнить

Как вы думаете, в чём состоит настоящая журналистская удача?  Популярность? Но перестань заявляться в СМИ и через три дня тебя мало кто вспомнит. В высоких гонорарах?  Оно, конечно, неплохо, да и душу греет сознание, что тебя оценили (в рублях) по заслугам.

А приближённость к властям тоже сродни удаче? Правда, это чревато личной драмой: ещё вчера ты стоял перед Ним с микрофоном, а сегодня твой «герой» в тюрьме.  Бывало и такое.

Но главная удача, считаю, - это встреча с интересным человеком. Многим моим коллегам в этом везении не откажешь. Да и мне тоже часто везло.  Конечно, человек с необычной судьбой не сваливается на голову ни с того, ни с чего. Его надо найти. Убедить, что именно он достоин, чтобы о нём узнало, как можно больше людей, а затем разговорить.  Эти замечательные люди не любят шумихи вокруг себя и считают, что они просто выполняют свой служебный долг.

Расскажу лишь о трёх озерчанах, точнее озерчанках (8 марта недалеко ушло), которые заслуживают того, чтобы о них помнили. Эти люди не возводили комбинат, не строили дома, но без их участия город был бы беднее. Замечу, что на сайте о них рассказывалось лет 12-13 назад. Но пришли новые читатели и для них пришлось обновить и дополнить тексты.

Нина Емельяновна Мельникова

Во многом её заслуга, что в разное время в Озёрске появились:

-  театр кукол «Золотой петушок»,
- детский санаторий,
- детская поликлиника по улице Советской,
- молочная кухня,
- Дворец творчества детей и молодёжи,
- школа с бассейном…Школу не сохранили.
- При её непосредственном участии успешно прошла реконструкция театра драмы «Наш Дом».

* * *

Заместитель председателя Горисполкома жила в коттедже на улице Царевского. Тогда обычном, деревянном. И обстановка в квартире была самая обычная. Пришлось бывать там. Сейчас уже коттедж не узнать. Новые хозяева.

Нина Емельяновна на протяжении многих лет возглавляла комиссию по делам несовершеннолетних. «Решить судьбу малолетних хулиганов можно было в считанные минуты, отправив их в колонию для несовершеннолетних. Но члены комиссии делали всё возможное, чтобы оставлять подростков в семьях, в своих ученических коллективах…» - она рассказывала, я записывала.

«Мы старались больше спрашивать с родителей, активно подключали к работе шефов заводов и даже врачей. Мы болели за каждого ребёнка. Когда потом удавалось отследить судьбы некоторых бывших хулиганов, то оказывалось, что из них получились вполне достойные люди. И неизвестно, какими бы они стали, оказавшись в детской исправительной колонии…» - вспоминала Нина Емельяновна.

* * *

С театром кукол связана такая история.  Первоначально он располагался в кинотеатре «Родина». Кинотеатр, как-то ещё помнит, сгорел. На его восстановление требовались немалые деньги, и Нина Емельяновна поехала пробивать их в Москву. Там, в министерстве, состоялся следующий диалог:

- Зачем вам понадобилось реконструировать сгоревший кинотеатр?
- Но ведь от «Родины» остались три колонны.
- Вы понимаете, что говорите: «От родины остались три колонны»?!!

Пришлось пояснить, что «Родина» - это и есть кинотеатр.

Итог поездки вскоре предстал перед всем изумлённым городом, театр буквально «восстал из пепла». Кстати, занавес для «Золотого петушка» сшили в Большом театре!

* * *

Детский санаторий. Здание находится неподалёку от ЦЗЛ. А первое, тогда ещё деревянное строение санатория, находилось рядом с нынешним военкоматом. Конечно, в конце 60-х оно уже не соответствовало требованиям времени. Зам. Председателя горисполкома Н. Е. Мельникова обратилась к директору химкомбината Б. В. Броховичу. Выслушав просьбу, он сказал: «Вы знаете, какое у меня хозяйство? А я, по-вашему, должен всё бросить и заняться горшками и пелёнками? Ладно, идите к Мишачёву, я распоряжусь…»

Так в городе появился детский санаторий. Первым его отдыхающим уже далеко 50 лет…

Заместитель Председателя горисполкома, Почетный гражданин города, Заслуженный врач РСФСР, Отличник народного просвещения, депутат городского Совета – Нина Емельяновна Мельникова.

Анна Ильинична Архипова

А.И.Архипова с сыном

Встреча с Анной Ильиничной состоялась в её однокомнатной квартире. И здесь – очень скромная обстановка. Любимая еда –печёная картошка.

Она возглавляла станцию скорой помощи 23 года! С теплотой вспоминала Анна Ильинична то время и его людей:

«Медсанчасть была прекрасно оснащена. Владимир Иосифович Шмиррер был человеком-танком. Он мог добиться почти невозможного. Когда я давала заявку на какое-то редкое лекарство, срочно требующееся для больного, он подписывал её и уже скоро нам звонили: «Встречайте самолёт из Москвы!» И очень помогал нам комбинат. Врачи того времени и медсёстры (особенно медсёстры!) были необычайно трудолюбивы, безотказны и честны».

Она с юности мечтала лечить детей. На вступительных экзаменах в институт получила шесть «отлично» и одну оценку «хорошо». Сразу же стала получать самую высокую стипендию - 120 довоенных рублей. И стала донором. У неё самая универсальная группа – первая. Один из сокурсников тогда спросил: «Ты-то для всех, а если тебе понадобится, где доставать будем?»

Когда началась война, студентов мединститута перебросили из Саратова под Сталинград на рытьё противотанковых рвов. Ров копали в глубину более трёх метров!!!, а в длину он в итоге оказался в 65 км!!!

Жили в сараях. Спали на сене. Потом пришёл приказ вернуть студентов в институт.

Из многих преподавателей Анне Ильиничне особенно запомнился Лев Ильич Лось - человек необычайной душевной доброты, но студенты в шутку называли его Лев Тигрович. «Когда мы сдали экзамен по военно-полевой гигиене, Лев Ильич посоветовал: пойдите в парк им. Горького – он был через дорогу от института - и хорошенько побейтесь головами о деревья так, чтобы в головах ничего не осталось. А работать на фронте будете по инструкции».

Дальше Анна Ильинична рассказывает: «Направили меня на юго-западный фронт. Я всегда была левофланговой - метр с кепкой, и обмундирование мне было велико. На ногах - огромные ботинки в обмотках. Когда пришёл командир, то, глядя на меня, спросил главврача: «Ты где таких чучел понабрал?»

Но уже утром возле моей двери стояли сапожки 36-го размера. Пусть и не хромовые, но зато по ноге. Тогда, в войну, никто из врачей со временем не считался, могли сутками не отходить от операционного стола. Мне медсестра частенько говорила: «Иди, поспи немного, пока сознательность не потеряла. Не сознание, а именно сознательность».

Как корреспонденту ОТРК «Иртяш», однажды пришлось снимать сюжет об ограблении пожилой женщины. Грабители средь бела дня позвонили в одну из квартир дома №22 по пр. Карла Маркса…

Так Анна Ильинична стала жертвой подонков. Она и сегодня помнит тот день в подробностях:

«Когда я открыла дверь, в квартиру вломились двое здоровенных парней. Один из них зажал мне голову под мышкой, а другой заклеил скотчем рот и глаза. Потом они меня куда-то поволокли. Я только молилась, чтобы не сбросили с балкона. Когда меня бросили на пол и ушли в комнату, то рука нащупала стиральную машину, я поняла, что нахожусь в ванной.

Красть-то у меня было нечего. Они оторвали от губ скотч и спросили, где деньги и золото. Я указала на сумку и стаканчик в буфете. В сумке было 120 рублей, в стаканчике обручальное колечко и серёжки с александритом. Схватив награбленное, убежали.

Я спустилась к соседке этажом ниже. Она предложила вызвать «скорую». От «скорой» я отказалась, но попросила вызвать милицию. Милиция приехала очень быстро. Так же быстро их задержали.

Грабители пошли сдать золото, и приёмщик сообразил сообщить в дежурную часть о подозрительных клиентах. Их арестовали.

Обидно было то, что наводчицей стала соседка. Она постоянно пытала меня, куда я деваю свою пенсию. Я не стала с ней разбираться, только перестала здороваться».

Анне Ильиничне вернули 120 рублей и колечко. А что касается серёжек, то грабители их распилили, чтобы изъять камешки.

Зоя Ивановна Калмыкова 

Ко Дню науки мне поручили найти героя-учёного. Несколько сотрудников ФИБа высказали пожелание написать о Зое Ивановне Калмыковой. Далее шли характеристики в самой превосходной степени, которые можно свести к следующему: «Необыкновенно замечательный человек!», «Если вы о ней не расскажете, то это будет преступлением!» и т.д. в том же духе. И это оказалось правдой.

Слушая её, я поражалась редкому умению сочетать юмор и серьёзные вещи. Примеры? Пожалуйста:

«После смерти отца, когда мне было 12 лет, один врач поинтересовался, кем я собираюсь стать. Я честно ответила: «Не знаю, но лучше повешусь, чем стану врачом». «Почему?» - спросил он. «Потому, что я умру от жалости к больным».

Потом была война, когда больше всего требовались врачи и солдаты. В солдаты меня не взяли: Кремль на письмо не ответил, а военный комиссар произнёс громкую речь без знаков препинания – она заканчивалась словами, очень похожими на «ВОН ОТСЮДА!»

В ранней юности у Зои были мечты о журналистике, геологоразведке, плаванье на кораблях (только капитаном!) и о многом другом. Хотелось быть почти всем, но только не врачом и учителем. А судьба заставила делать именно то, чему она так упорно сопротивлялась

* * *

А на первом же занятии по «препарированию» трупа упала в обморок. «Сокурсники вынесли меня на улицу и прислонили к стенке. У этой стенки я и провела все последующие занятия в морге.

Анатомию изучала по скульптурам Микеланджело и картинам Рубенса. Уж они-то знали анатомию в совершенстве!

Превосходные киевские профессора кое-как дотянули меня до диплома и оставили в аспирантуре на кафедре патологической физиологии. Зав. кафедрой профессор Р. А. Дымшиц сразу дал задание: забить кролика внутривенным введением воздуха.

Мы просидели целый день с ним (с кроликом), и у нас ничего не получилось. Рассерженному профессору пришлось забивать кролика самому.

Всю ночь я решала вопрос: быть или не быть мне в аспирантуре. Выходило: не быть!

Но утром попались на глаза стихи:

И покуда не поймёшь
Смерть для жизни новой,
Хмурым гостем ты живёшь на земле суровой».

И действительно, за последующие десятилетия она успела овладеть  «лишь» фотографией, киносъёмкой (З.И. Калмыковой были отсняты километры плёнки из разнообразной жизни «сороковки») и стрельбой из пистолета.  Но последнее даже не её заслуга, а трёх мужчин, кандидатов наук.

«Однажды они обратились ко мне: «Нам очень хочется пострелять из пистолетов, но нас не пускают в тир без женщины. Вы – женщина». Когда я в этом усомнилась, они возмутились: «Когда-то мы спасли вас в стационаре от смерти, а вы теперь не соглашаетесь ради нас даже на маленькую любезность!»

Пришлось согласиться. Через 4 месяца всем трём мужчинам присвоили 2-ой спортивный разряд. Мне присвоили 1-ый. И на областных соревнованиях вручили «Медаль чемпиона». Один из трёх заявил: «Ну, знаете! Я никогда в жизни не соглашусь стреляться с вами на пистолетах!» Я запомнила. И никогда в жизни не затевала дуэлей с мужчинами на пистолетах. А медаль подарила одному из них, но её вскоре украли…»

Медицина, стало быть, была написана на роду. А профессор Дымшиц увидел в своей аспирантке ещё и превосходного лектора.

В скором времени Зоя Калмыкова шла на лекцию, а профессор нёс за ней мел и таблицы. Дебют прошёл блестяще! Конечно, лектору было интересно узнать мнение студентов о лекции, тем более многие из них были старше своего преподавателя и только что с фронта. Одним словом– люди серьёзные. Когда же посланная подслушать приятельница вернулась с задания, то отзывов о лекции не принесла:

- О лекции ни слова!
- Так о чём же?
- Я слышала только: какие у неё ножки, какие волосы, какая талия!

Студенты, увлечённые захватывающе интересным содержанием лекции и под стать ему обликом лектора, сидели с открытыми ртами и ничего не записывали.

Один из доцентов был разгневан: «Студенты ничего не отвечают!» Лекцию пришлось размножить, учебников катастрофически не хватало.

После аспирантуры, куда только не приглашали Зою Ивановну, но она преданно любила патофизиологию. На кафедре не было места для нового аспиранта. И что бы вы думали? Его пришлось создать только из-за Калмыковой.

* * *

- Исследовала с другими токсикологами сравнительную опасность для организмов  (разного возраста и пола) энергетического плутония из отработавших ТВЭЛов и «возвратного» плутония из ядерных боеголовок (процесс уничтожения ядерного оружия);

- провела эксперименты (не считая кроликов) на 48 морских свинках, 400 собаках и 50 тысячах лабораторных крыс (о собаках в конце жизни очень переживала);

- изучала клиническую картину и механизмы развития ингаляционного поражения плутонием и америцием, устанавливала опасные и безопасные уровни и воздействия при изолированном вдыхании и в сочетании с другими повреждающими факторами;

- читала лекции на медицинские темы по радиобиологии в школах, в МИФИ, в городских организация и работникам комбината...

А ещё она прекрасно шила, готовила, любила потчевать гостей, делать подарки и с достоинством принимала их.  Её любимые духи - «Diorissimo». (Нигде теперь не могу их найти)

Лет в 70 она была приглашена в составе делегации других учёных в Париж (середина 1990-х), где на конференции прочла доклад. Как всегда – блестяще! А вернувшись, мне призналась – «Только ради Парижа стоило жить!»

* * *

Прошлая эпоха сумела вырастить и воспитать особую когорту людей. Благодаря этим людям мы до сих пор пользуемся многим из того, что было создано десятилетия назад.

P.S. Все три мои героини давно ушли из жизни…

Наталия Павловская

Если вы стали очевидцем какого-либо события, присылайте сообщения, фото и видео на почту редакции panorama@ozersk74.ru, либо через форму добавления новостей, а также в нашу группу «ВКонтакте». Телефон редакции 5-94-14.