«Я подумал, что это Ельцину стыдно…»

 27 марта мы отмечаем День театра. И в связи с этим  хочу рассказать о встрече с человеком, который имеет к театру самое непосредственное отношение -  об Александре Моисеевиче Володине. Если найдётся юный читатель, который спросит: «А кто это такой?», - то уже в ответ спрошу я: «А «Пять вечеров» смотрели? А фильм «Старшая сестра» припоминаете? Ну, уж «Осенний марафон» без сомнения знаком?»  

 Не буду утомлять читателя рассказами о том, как непросто было добыть   адрес знаменитого драматурга (уж поверьте, по 09 телефон известного  человека в Питере вам не назовут); как встреча переносилась по причине  болезни его жены; как накануне, чтобы точно явиться к назначенному  времени, проверила себя: прошла от 9-ой линии Васильевского до  Большой Пушкарской на Петроградской…

  И вот мы сидим в его кабинете (обстановка весьма скромная), и я «для  разгона» рассказываю об Озёрске, о том, что в нашем городе ещё немало  бывших ленинградцев, которым, конечно же, будет интересна запись нашей  беседы. 

 «…О себе? Это очень трудно. Даже не знаю…

 Родителей у меня, в сущности, не было. Мама умерла очень рано. Отец переехал в Москву к родственникам и вскоре женился. Его жена поставила условие: «Только без ребёнка!» Поэтому детство было униженное.

 В классе для меня, неимущего, собирали деньги на ботинки, дома подкармливали соседи. Когда я окончил школу, а потом – полугодичные учительские курсы, решил уехать куда угодно, лишь бы освободить от себя отца и мачеху. Уехал в деревню. 

 Но там мне было так же одиноко. Преподавал, как мне казалось, плохо. Звонок прозвенел, а я ёще не всё успел сказать. Или, ещё лучше, всё сказал, а звонка нет и нет. И постоянное чувство вины за всё. 

 Как-то уже в Москве услышал разговор двоюродного брата с его женой: 

- Вот Шурик (они меня Шуриком звали) ходит в театр, он, что, актёром стать хочет?

 - Не знаю. Кого он играть-то будет? Шмагу, наверное.

 Я окончательно почувствовал себя бездарным человеком… и добровольно ушёл в армию. Армия тогда была долгая, но без дедовщины.

 …Самый счастливый день, когда объявили войну. Я стоял на улице и смотрел на женщин. Я их не видел пять лет!!! Уже потом, когда после ранения лежал в госпитале,  надо мной наклонилась сестричка и спросила: «Ты сладкого так и не знал?» А многие из нас не знали…

 Как меня ранило?

 Осколок попал в бок, я лежал и не мог дышать. А сверху ещё два солдата. Лежу и прошу, чтобы слезли с меня. Они не шевелятся. Думаю, переждать хотят. 

 Потом их сняли, они мёртвыми были. И я подумал: если мне дан ещё один год жизни, то я должен что-то сделать. 

 Война закончилась, время шло, а я ничего не сделал! Приходит ко мне знакомый. Мы выпили по гранёному стакану водки, и я говорю: когда-то думал год прожить и что-то сделать, а уже десять прошло, и ничего не сделал. Так, может, пьесу написать? Написал «Ложь». Дал её прочитать другу, который работал в «Комсомолке». Причём с условием, чтобы  больше никому не давал, но мне бы сказал, что плохо и почему плохо. Через несколько дней он звонит и говорит: «Вся «Комсомолка» читает!» Я обалдел. Дело не в том, как это было написано,  а про что! Про ложь, которая пронзает всю нашу жизнь. Пьеса вызвала вакханалию со стороны чиновников и статьи с заголовками – «Злобный лай из подворотни», «А что у них за душой?»…

 В то время было принято каяться.

 Писатели всенародно признавались: «Думал и писал не так, теперь всё понял, исправлюсь…». Мне позвонили, и незнакомый молодой человек спросил: 

- Вы каяться будете?

- Нет!!!

- Спасибо.

 Вторая пьеса называлась «Фабричная девчонка». Потом от  Товстоногова пришли и попросили новую пьесу. Я дал. Это были «Пять вечеров»… Вдруг звонит Товстоногов: «Мы начинаем репетировать». Я: «Зачем?! Там же нет секретарей обкомов, заседаний. Люди сами себя делают счастливыми и несчастными»…

 И снова звонок. Уже от Олега Ефремова.

 Он попросил  «Пять вечеров». Вначале договорились носить передачи, если кого-то из нас посадят. И ещё договорились, что он прочтёт сценарий и выбросит потом в мусорное ведро. А через несколько дней он звонит и говорит: «Вот мы тут прочитали…»

- Кто «мы»?!

- Ну, коллеги…

- Ты же обещал!

 Именно про «Пять вечеров» тогдашний министр культуры Фурцева сказала, что «автор вбивает клин между правительством и народом». Пьеса, на мой взгляд, в кино поставлена плохо. У Ефремова же была блистательная постановка. А как играли Евстигнеев, Дорошина, сам Ефремов!

 И так же чиновники не пускали. В ответ я бросил: «Идите к е… матери!» - и ушёл с обсуждения. Опять переживал, мучился, что подвёл артистов, что теперь точно запретят, но… пьеса пошла. 

 …Что вы!  Всё, что происходит с моими героями на сцене и в фильме, не кем-то рассказано, не выдумано – это всё происходило в моей жизни.

 Помните, в «Пяти вечерах» Гурченко говорит: «Мы были знакомы пять дней»? До войны мне позвонила одна женщина, разыграла меня по телефону, а потом предложила встретиться. После пяти дней знакомства она проводила меня на фронт. Все женщины на вокзале плакали, а она – нет. Наверное, поэтому сказала: «Вот видишь, какая у тебя будет бесчувственная жена». Я подумал: «Жена? Уже?» Она была маленькая, серенькая, а мне представлялась женщина в белом…

Ты появишься у двери

В чём-то белом без причуд…

После войны я женился на ней. И вот уже столько лет вместе.

 … «Осенний марафон»…Чем он закончился в реальной жизни? 

 Была у меня эта женщина. Сначала я принял её за 9-классницу - познакомились на вечере в Доме искусств. Я уже в возрасте, а она совсем молоденькая, и мне было неудобно рядом с ней идти по улице. Потом у неё родился ребёнок. Она вскоре умерла от порока сердца. Я взял ребёнка в свою семью.  Жена его не любила. Я даже на коленях перед ней стоял, умолял хоть какое-то внимание ему уделить. Вот так в жизни закончился «Осенний марафон»...

 Кто лучше играет моих героев?

 Любшин прекрасно сыграл меня в «Пяти вечерах». Очень дорога мне Гундарева. Конечно же, замечательно играл Леонов. С ним работать не надо было, он сам всё знал... 

Как-то в «Огоньке» увидел заголовок статьи: «Человек, которому стыдно». Я подумал, что это про Ельцина. Ему стыдно, как он «дирижировал» оркестром в Германии. А статья оказалась про меня. Мне стыдно за свои ошибки. Я всегда сомневаюсь, терзаюсь,  сужу себя. Какой-то хороший человек сказал: «Интеллигент – это человек, который занимает мало места». Мне отвратителен Ельцин, который кичится, что он первый президент России. А Путин с вертикалью власти? Видит себя на вершине? Но «вертикаль» может перевернуться. и где он окажется? Люди, которые мучаются своими ошибками, кляксами, неуверенны в себе, не говорят мне: «Как вы хорошо пишете!» Они говорят то, что и вы мне сказали: «Мы Вас любим!».  

  Прощаясь, я попросила Александра Моисеевича написать  пожелание горожанам. Оно перед вами:

  «Дорогие озерчане! Особенно бывшие ленинградцы! Знаю,  как вы живёте. Желаю каждому, хоть ненадолго, хоть время  от времени, быть по мере сил счастливыми. Покоя вам в  душе! А от меня – 

  Так неспокойно на душе, 

  Умнее быть, твержу, умнее!

  Добрее быть, твержу, добрее!

  Но мало времени уже…»

  Прошло более десяти лет с момента этой встречи, но многое,  о чем говорил Александр Володин, как будто о дне  сегодняшнем. Александр Моисеевич умер 16 декабря 2001  года.

 Наталья Павловская   

Если вы стали очевидцем какого-либо события, присылайте сообщения, фото и видео на почту редакции panorama@ozersk74.ru, либо через форму добавления новостей, а также в нашу группу «ВКонтакте». Телефон редакции 5-94-14.